Леняшина Н. М. «Homo legens» Ренато Гуттузо
Оставить комментарий
При цитировании статьи используйте библиографическую ссылку:
Леняшина Н. М. «Homo legens» Ренато Гуттузо // Научные труды. Вып. 41. Проблемы развития зарубежного искусства. Апрель/июнь : Сб. статей / Науч. ред. Леняшина Н.М., сост. Калимова Е.В., Верба С.Ю.. СПб. : Ин-т имени И.Е.Репина, 2017. 276 с. C. 220-234.
Леняшина Н.М.
Санкт-Петербургский государственный академический
институт живописи, скульптуры и архитектуры имени И. Е. Репина.
Зав. кафедрой зарубежного искусства
Доктор искусствоведения, профессор, академик РАХ
УДК 7.036.(450)
Леняшина Н. М. «Homo legens» Ренато Гуттузо
Аннотация: В данной статье впервые в отечественном и зарубежном искусствознании творчество Ренато Гуттузо рассматривается через призму мотива «человек читающий». Анализ живописных произведений мастера, обращенных к этому мотиву, ставшему одной из его главных тем, позволяет обнаружить в живописи и уникальной скульптурной композиции «Киоск» сложное взаимодействие культурологической, общественно-политической и собственно пластической концепций и уточнить его ведущую роль в итальянском неореализме ХХ века.
Ключевые слова: Р. Гуттузо,итальянское искусство ХХ века,М. Мадзакурати,неореализм,поп-арт,«homo legens» (человек читающий),скульптура «Киоск»,коллаж
Natalia Lenyashina “Homo legens” by Renato Guttuso
Annotation: In this article, for the first time in national and foreign art studies, Renato Guttuso’s work is viewed through the prism of “the person who reads” motive. The analysis of the master’s paintings, treating this motif, which becаme one of his main themes, makes it possible to discover the complex interaction of the cultural, socio-political and basically plastic concepts in his paintings and the unique sculptural composition “Kiosk” and to specify Guttuso’s leading role in the Italian neo-realism of the ХХth century.
Keywords: Renato Guttuso,Italian art of the twentieth century,М. Mazzacurati,neo-realism,pop art,homo legens (person reading),sculpture “L’edicola” (“Kiosk”),collage
Перед входом в музей Ренато Гуттузо в Багерии, на родине художника, стоит его, созданная в 1965 г., скульптурная композиция «Киоск» («L’edicola»). На фоне хаотического нагромождения геометрических плоскостей, в которых угадываются контуры журналов, сплошь покрывающих конструкцию обычного городского киоска, стоит человек, погрузившийся в чтение газеты. Она и является пластическим центром, истинным героем скульптуры – огромная, непослушная, бронзовая субстанция, словно трепещущая на ветру мятыми поверхностями трех слоев тонкой газетной бумаги.
В живописи Гуттузо тема «homo legens» занимает важное место. Появляясь в ранних холстах – «Женщина у окна» (собрание Марио де Понти) и «Портрет Антонио Сантанджело» (1942, частное собрание), она многообразно реализуется на разных этапах эволюции вплоть до драматичного исповедального «Автопортрета» (частное собрание) 1982 г.
Гуттузо и сам «человек читающий». Его римский дом – Палаццо Грилло (автор статьи несколько раз был там в 1986 г.) переполнен книгами. Не помещаясь на полках, они разновысотными стопками возвышаются на шкафах и подоконниках, лежат на полу мастерской, ими завалены столы, диваны, кресла, как в натюрмортах 1960-х гг. – «Красное облако» (1966, Новая галерея, Берлин), «Красный стул, книги и стакан» (1968, частное собрание, Рим).
В огромной библиотеке изысканно соседствуют Данте и Ф. Достоевский, М. Пруст и Дж. Джойс, Г. Аполлинер и У. Блейк, А. Бергсон и Ж. Кокто, среди любимых итальянских авторов – Дж. Леопарди и Дж. Верга, Л. Пиранделло и И. Кальвино, А. Моравиа и К. Леви, с которыми его связывали и личные дружеские отношения. Эти и многие другие имена присутствуют и во множестве статей, интервью, дневниковых записях, обращенных, с поистине бартовской широтой, к театру и кинематографу, литературе и спорту.
Изображение газеты появляется в его живописи в начале 1940-х гг. – «У балкона» (частное собрание, Милан). Тихое раннее утро в тесной квартирке в Багерии (по словам художника) [3, с. 134], ласковая синева неповторимого итальянского неба, силуэты домов в распахнутом окне. В центре композиции стол, заваленный бумагами и книгами, над которыми возвышается обязательный кофейник.
Ил. 1. Р. Гуттузо. У балкона. 1942. Холст, масло, коллаж, 150×110
Частное собрание. Милан
За столом полуобнаженная женщина, вышедшая проводить мужа на работу (он в строгом костюме) и уснувшая, так и не дождавшись, когда он наконец закончит чтение. В руках у него газета. Движение фигуры экспрессивно, выражает предельную сосредоточенность. Гуттузо почувствовал – газету не только читают, но и держат по-особому: цепко и плотно; в нее погружаются с головой, жадно отыскивая ответы на какие-то безотлагательные вопросы: не просто узнают новости, а неосознанно налаживают зыбкую связь с полным противоречий внешним миром, способным оглушить, заставить на несколько минут забыть о том, что находится рядом, миром, от которого зависит и наша собственная судьба.
Изображая газету, Гуттузо впервые использует прием, к которому будет обращаться и в дальнейшем: к живописи маслом добавляется коллаж, на еще непросохшую краску наклеиваются реальные кусочки газеты, названия, обрывки столбцов, придающие фактуре убедительную материальность, шероховатость, жизненность.
С конца 1950-х и в следующее десятилетие рождается цикл живописных и графических работ: «Старый рабочий, читающий газету» (частное собрание, Милан), «Курильщик» (1958, Галерея Бергамини, Милан), «Художник и модель» (1964, частное собрание), «Дискуссия» (1960, Галерея Тейт) в котором мотив «читающий газету» – именно газету – становится по-настоящему главной темой, осознается в пластическом аспекте, позволяющем соединять равно важные для Гуттузо слово и изображение.
Не случайно и даже закономерно то, что это осознание реализуется в наиболее личностно окрашенном жанре – автопортрете. Практически все «читающие» – это автопортреты или композиции автопортретного характера. «Утро Гуттузо всегда начиналось с газеты за чашкой кофе и сигареты. Он темпераментно комментировал новости, не стесняясь в выражениях по поводу того или другого журналиста» [4, с. 23]. В самом большом (два на три метра) «Автопортрете с Рокко» (второе название «Утро в мастерской», частное собрание, Триест) 1960 г. соединение человеческого и художнического темперамента достигает столь высокой степени концентрации, что происходит кристаллизация темы: газета становится и композиционным, и структурообразующим, и семантическим центром холста.
Ил. 2. Р. Гуттузо. Автопортрет с Рокко (Утро в мастерской). 1960
Холст, масло, коллаж. 200×300. Частное собрание. Триест
Гуттузо находит то решение, от которого не откажется вплоть до знаменитой скульптуры и самых последних работ. Его глаз пристально изучает и цвет самой бумаги, ее качество, особенности типографского шрифта, растрового воспроизведения фотографий, и характер текста с акцентом на важные для него слова. Предметный мир мастерской (на виа Кавур в Риме) обозначен и охарактеризован столь внимательно и достоверно, что по нему, кажется, можно и теперь, спустя более полувека, написать учебник по технике и технологии живописи 1960-х, узнать о творческом методе художника. Но сквозь призму газеты, напоминающей фантастическую белую птицу, этот мир символизируется, обретает дополнительные смыслы, коннотации, расширяющие реальное пространство, перетекающее во внешний мир, о котором напоминает газетная страница, трансформирующаяся в плоскость холста.
В «Дискуссии» уникально схвачена раскаленная атмосфера политической жизни Италии конца 1950-х – начала 1960-х гг., ее бесконечных, до крика, до хрипоты, часто на всю ночь политических, идеологических и идейных столкновений. А. Грамши и Л.-Ф. Селин, Т. Адорно и Ф. Ницше мирно уживались на книжных полках. Здесь же компромисс невозможен. Стол с газетами и переполненной окурками пепельницей разделяет на два лагеря друзей художника и его непримиримых оппонентов, над которыми вырастает фигура самого Гуттузо, словно прижимающего их к стене (принципиальную важность не только газет и книг, но и других «коммуникативных» элементов реальной действительности: столы, стулья, телефоны, пепельницы и ряд других предметов – подтверждает обращение к ним в многочисленных этюдах – серии «Пепельница», «Телефон» (1959–1960, музей Гуттузо, Багерия)).
Ил. 3. Р. Гуттузо. Дискуссия. 1960. Холст, масло, темпера, коллаж
220×248. Галерея Тейт. Лондон
Исход столкновения не ясен. В руках одного из «противников» на переднем плане пестрящая заголовками газета, еще одна участница дискуссии, живая, с острыми колючими изломами бумажных листов. Ее решающий голос – голос действительности, ее роль в оглушающем человеческом разноголосье особенно очевидна при сравнении окончательного решения с предварительным эскизом, где она отсутствует. Как заметил один из критиков: «Газета становится метафорой, привилегированным пространством для обмена идеями» [4, с. 22].
Следующим знаковым событием в эволюции «газетной» проблематики – эволюции не хронологической (глубокие изменения происходят примерно в один временной отрезок – 1960-е гг.), а сущностной, связанной с творческим самопознанием, осуществляющимся через познание внешнего мира, – становится, как ни странно, не живописное произведение, а скульптурно-архитектурный объект – «Киоск» (1965), во многом подытоживший напряженные попытки Гуттузо ответить на вопросы, занимавшие его, по собственному признанию, на протяжении всей творческой жизни: могут ли договориться народ и интеллигенция, человек читающий, думающий, человек-личность – и человек идущий, коллективный, массовый?
Вопрос этот (ему соответствовали и определенные темы) вставал перед ним уже на рубеже 1930–1940-х гг.: «Бегство с Этны» (1938–1939, Национальная галерея современного искусства, Рим) с одной стороны и «Юноша на балконе» (1940, собрание Астальди, Рим) – c другой, достиг особой художественной и мировоззренческой остроты в полемическом альтернативном диалоге «Дискуссии» и законченной в том же 1960 г. «Толпы» (Государственный Эрмитаж). Из квартир, кабинетов, кафе «читающие» начинают выходить на «безголосую» улицу («Человек, идущий через площадь с газетой в руке», 1960, музей Гуттузо), смыкаются с уличной толпой.
В «Киоске» это происходит в прямом смысле. В обратной исследовательской перспективе можно предположить, что «Дискуссия», возможно, неожиданно для самого автора, показала ему некоторую исчерпанность живописной трактовки всегда привлекавших его общественно-публицистических тем. И после долгих размышлений и проб Гуттузо приходит к идее претворения двухмерного объекта в трехмерный, к скульптуре, которой прежде никогда не занимался.
Само обращение живописца к скульптуре и наоборот, конечно же, не редкость в искусстве ХХ в. Э. Дега и О. Ренуар, А. Бурдель и П. Гоген, А. Майоль и В. Лембрук, а в Италии Дж. де Кирико, Дж. Манцу, М. Марини – перечень легко продолжить. Но даже в сравнении с этими выдающимися мастерами видно, что Гуттузо поставил перед собой задачу особой, неимоверной сложности – соединить живопись и скульптуру, архитектурное и пластическое начало, цвет и объем в сложно организованной пространственной композиции. Фигура «читающего» самостоятельна, отдельна, но в то же время содержательно и художественно связана с почти абстрактной архитектурной конструкцией – журнальным киоском.
Начало работы совпало с переездом из мастерской на Виа Кавур в Палаццо дель Грилло. Имевшийся там зал с высоким потолком и просторными, во всю стену, окнами позволял работать над большой скульптурной композицией (общая высота 295 см, ширина 160 см, глубина 104 см), требующей большого отхода и кругового обзора. Техническую сложность задачи Гуттузо понимает сразу и обращается за помощью к своему старому другу, талантливому скульптору Марино Мадзакурати, автору известного Памятника Сопротивлению в Парме (1956, бронза). Без Мадзакурати он никогда бы не прошел путь от замысла к воплощению, ибо никакой талант не заменит отсутствие профессиональной подготовки. Они работают рука об руку, а после появления гипсового отлива Гуттузо начинает активно формировать облик будущей скульптуры.
Стремясь усилить эффект реальности, он имитирует фактуру одежды и обуви, создает в большом листовом основании под фигурой (устойчивости которой пришлось долго и трудно добиваться) иллюзию настоящей брусчатки и крышки люка с выдавленными в нем буквами S.P.Q.R. (Senatus Populus Que Romanus – Сенат и Римский Народ). Для создания легких, подвижных листов газеты были использованы картонные матрицы, на которых распечатывался графический макет, воссоздающий газетную фактуру. На первоначальную конструкцию навешиваются небольшие деревянные и картонные муляжи – «журналы». Их размеры постепенно увеличиваются, наращивается объем цветовой массы, нависающей над фигурой и создающей впечатляющий контраст с живой пластикой «читающего», суховатая фигура которого исполнена не только внешнего, но и внутреннего движения.
Прежде чем перевести гипс в бронзу, Гуттузо интенсивно разрабатывает различную окраску панелей-«журналов», добиваясь, по его словам, «максимальной субъективности», дактилоскопической неповторимости фактуры [2, с. 66]. После того, как скульптура была отлита в бронзе и вновь перевезена в Палаццо Грилло, началась завершающая «живописная» стадия работы: окраска бронзового варианта – от необычайно плотного черного слоя краски на прямоугольнике «брусчатки» под ногами «читающего» до легких, размытых, почти акварельных пятен журнальных и газетных страниц.
Выставленная на девятом Квадриеннале в Риме скульптура имела огромный успех. Критика сравнивала ее с «Мыслителем» Родена, Марио Де Микели называет ее «самой интересной на выставке, настоящим открытием». «Это главная работа художника, она останется символом времени», – утверждает Карло Раггианти в газете «Ла Стампа» [4, с. 31]. И на это были основания. Сейчас, спустя более полвека, становится очевидным, что действительное значение «Киоска» выходит далеко за пределы конкретного воплощения в индивидуальной творческой концепции отдельного мастера. Она вырастает до подлинного символа – символа стремительно уходящей в прошлое дотелевизионной, а тем более докомпьютерной эпохи, типичным представителем которой и был человек читающий. Ему и был поставлен памятник.
Людям из того далекого времени «Киоск» позволяет вновь вдохнуть запах свежей типографской краски, услышать характерный звук разворачиваемых листов, испытать ни с чем не сравнимое чувство – предвкушение перед началом чтения. Чем только не была тогда газета? Мало того, что ее читали за столом и в постели, в трамвае и метро, читали от начала до конца и передавали друзьям; прочитанная, она становилась материалом для использования в мелких хозяйственных нуждах, оказывалась спасительной макулатурой для школьников, сдававших ее на вес. Было и другое: из способа получения информации, повода для бесконечных дискуссий она порой превращалась в сборище дезинформации, пустую трату времени и пустословие, в клевету и наветы, вызвав еще в 1930-е гг. гневный возглас М. Цветаевой: «Глотатели пустот! Читатели газет!».
В любом случае она была повсюду – в жизни, кино, литературе. Без газеты невозможно представить кинематограф – от «Морской звезды» Ман Рэя (1928), где просмотренная наспех газета выбрасывается и, подгоняемая ветром, мчится, летит по дороге, принимая сюрреалистические формы, до «На одном дыхании» Ж.-Л. Годара (1960). В изобразительном искусстве, постепенно утрачивая содержательное значение, она (газета) обрела полноценную формальную жизнь в практике кубистов. Увидев ее остраненным, не прагматичным взглядом, они открыли особую красоту газетного листа, неповторимую фактуру шрифта и, расчленив ее, превратили обрывки в выразительный элемент нового пластического языка.
«Это я сам», – высказался Гуттузо в интервью по поводу «Киоска» [5, s. p.]. Тем не менее, это выдающееся достижение осталось его единственным скульптурным произведением. Он был живописцем от рождения, и только в живописи мог максимально воплощать свою противоречивую эстетическую и профессиональную сущность. Обогащенный новым пластическим и архитектурно-пространственным опытом, он продолжил предназначенный ему путь живописца, не оставляя заветную тему «homo legens». В 1971 г. появляется картина «Новости» – большой холст, размером 325 на 440 см (Пражская национальная галерея).
Ил. 4. Р. Гуттузо. Киоск. 1965. Бронза, окраска. 295×160×104
Музей Гуттузо. Багерия
Ярко освещенный, будто высвеченный лучом прожектора, газетный киоск – инсталляция, цветная башня, гротескно завешанная пестрыми журнальными обложками. Угадывается Юрий Гагарин, полет в космос. Его знаменитая фотография 1961 г., облетевшая весь мир, висела и в мастерской художника, а через десятилетие стала безликим тиражным продуктом. Рядом рекламные проспекты, футбол, эротика, пластинки. Конверт от одной из них, отлетев под порывом ветра в сторону, вдруг становится красным «прицелом» на груди привязанного к столбу вьетнамца – белая повязка на глазах, связанные кисти рук.
Информация, ранее получаемая из газет и журналов, вовлекается в парадоксальное, говоря сегодняшним языком, квази-виртуальное пространство новостей, в котором странные сцены-видения из жизни ночного города, с его темными улицами, застывшими силуэтами «кабирий», торопливо поднимающимся из «подземки» человеком с газетой, без какой-либо повествовательной логики перемешаны со сценами насилия и убийства, словно взятыми из кинохроники.
Казалось бы, этот холст (вспоминая предыдущие работы Гуттузо) должен был называться «Газетный киоск», тем более, что сам он думал об этом – сохранилось около десятка хорошо проработанных этюдов под таким же названием (выполненных, как и скульптурный «Киоск», в 1965 г.) с многочисленными бумажными включениями. Однако «Новости» – уже не воодушевленное приятие газеты в качестве некоего духовного центра, как это было в «Утре в мастерской» и «Дискуссии». Чернеет окошко киоска, за ним пустота – продавец не нужен, все завалено грудой не востребованных, не раскупленных за день газет. Уже и последний читатель почти не заметен, погружен в сумерки утрачиваемого времени, уходящей на его глазах эпохи газетных новостей. Среди фигур переднего плана только одна напоминает изображение, вырезанное из газеты и сильно увеличенное (видны крупные точки растра); остальные слишком объемны, рельефны, реальны, им ближе эстетика кино и телевидения. Претерпевает радикальную метаморфозу и живопись Гуттузо. В неореализм вторгается поп-арт.
Ил. 5. Ренато Гуттузо. Фотография 1961 г.
Само включение в композицию изображения журнального киоска известный искусствовед Э. Криспольти связал с увлечением Гуттузо идеями поп-арта, который как раз в начале 1960-х приходит в Италию: «После кубизма, который был первой большой революцией в двадцатом веке, поп-арт стал для Гуттузо несомненным открытием, своего рода новым рождением реализма» [4, с. 25]. Но сам художник утверждал: «Если сказать по правде, поп-арт не является искусством в прямом смысле; прямому представлению реального предмета надо противопоставить его интеллектуальное и эстетическое осмысление» [5, с. 1543].
Субъективная правота Гуттузо заключается в том, что распространенное мнение о нем как о талантливом реалисте, проявляющем излишнюю склонность к цитатам то из Пикассо [1, с. 262], то из поп-арта, поверхностно и малопродуктивно. Его страсть к энергично выявленной фактуре зародилась очень рано, независимо от каких-либо воздействий, по-разному проявляясь на всех этапах эволюции. Это очень сильная индивидуальность, открывавшаяся лишь тем эстетическим вызовам времени, которые отвечали его собственным взглядам на творчество.
Серия «homo legens» стала блестящим концептуальным достижением Гуттузо – вместе с ней в диалог искусства и жизни вошла не только бытовая реальность, что характерно для европейского неореализма, но и гуманитарная культура.
Несомненно, что в этой серии он продемонстрировал поразительную изобретательность в решении формальных проблем, в живописно-монтажном соединении разновременных и разнопространственных событий. Несомненно, что в полемике с поп-артом он то более, то менее интенсивно использовал коллажные приемы по всей поверхности холстов. Но столь же несомненно, что, раздвигая границы живописи «интеллектуально и эстетически», Ренато Гуттузо сохранял ту изначальную суть, которая позволяет ей всегда оставаться живым, пульсирующим аналогом постоянно меняющейся действительности.
Библиография
1. Леняшина Н. М. Пикассо глазами Гуттузо – «живопись без страха» // Научные труды. Вып. 37: Проблемы развития зарубежного искусства / Ин-т имени И. Е. Репина. СПб., 2016. Апр./июнь. С. 253–263.
2. Guttuso. 1912–2012. Roma. Complesso del Vittoriano. 12 ottobre 2012 – 10 febbraio 2013. Ginevra ; Milano : Skira, 2012.
3. Guttuso. Opere dal 1931 al 1981. Venezia : Centro di Cultura di Palazzo Grassi, 1982.
4. Renato Guttuso. L’edicola, il restauro / A cura di G. Basile, F. Carapezza Guttuso. Bagheria : Museo Guttuso, 2011.
5. Renato Guttuso. Scritti / A cura di M. Carapezza. Milano ; Bompiani, 2013.
При цитировании статьи используйте библиографическую ссылку:
Леняшина Н. М. «Homo legens» Ренато Гуттузо // Научные труды. Вып. 41. Проблемы развития зарубежного искусства. Апрель/июнь : Сб. статей / Науч. ред. Леняшина Н.М., сост. Калимова Е.В., Верба С.Ю.. СПб. : Ин-т имени И.Е.Репина, 2017. 276 с. C. 220-234.
Если Вы заметите какую-нибудь ошибку или неточность, просим сообщить об этом администратору сайта.
Комментарии (0)
Оставить комментарий
Чтобы разместить комментарий, необходимо заполнить маленькую форму ниже.
Просим соблюдать правила культурного общения.
