Бобров Ю. Собрание русских икон в Национальном музее в Стокгольме: время разбрасывать камни, и время собирать камни
При цитировании статьи используйте библиографическую ссылку:
Бобров Ю. Собрание русских икон в Национальном музее в Стокгольме: время разбрасывать камни, и время собирать камни // Икона. Коллекции и коллекционеры. Материалы Международной научной конференции III Санкт-Петербургского международного культурного форума. : Сб. статей / Науч. ред. Ю. Г. Бобров, сост. Ю. Г. Бобров. СПб. : Ин-т имени И.Е.Репина, 2015. 108 с. C. 56-65.
Бобров Ю.Г.
доктор искусствоведения,
академик Российской академии художеств,
Институт имени И. Е. Репина
Бобров Ю. Собрание русских икон в Национальном музее в Стокгольме: время разбрасывать камни, и время собирать камни
Падение «железного занавеса» открыло отечественным исследователям зарубежные собрания русского искусства, которые были знакомы до тех пор только немногим избранным, кому удалось оказаться в той или иной стране на несколько дней и бегло осмотреть прежде невиданные произведения. Парадокс исторической реальности состоял в том, что произведения в отечественных и зарубежных коллекциях не только существовали раздельно, но исследовались и публиковались также раздельно, что не позволяло рассматривать их как единое явление в истории искусства. Русская икона на Западе жила другой жизнью, отличной от жизни русской иконы здесь, в Отечестве.
В этой истории собрание русских икон Национального музея в Стокгольме занимает особое место, так как является одним из крупнейших за пределами России. Его первый каталог опубликовал еще в 1930-х гг. шведский исследователь Х. Челин (H. Kjellin)1. Однако собрание оставалось практически не известным в Советском Союзе. Только три иконы удостоились упоминания в трудах отечественных специалистов: икона «Страшный суд» XVI в. упоминалась И. Э. Грабарем и И. А. Антоновой. Позднее после посещения Стокгольмского музея в 1980-х гг. Э. С. Смирнова ссылается на икону «Деисус» и краснофонный диптих XIII в.
Коллекция сложилась благодаря страсти шведского банкира Улофа Ошберга. Его роль в спасении русских икон в годы гонений и преследований церковного искусства в Советской России была впервые описана куратором Ульфом Абелем в предисловии к каталогу собрания иконописи Национального музея2.
Улоф Ошберг. Фото 1937 г.
Улоф Ошберг (Olof Aschberg) (1877–1960), процветающий банкир, основавший в 1912 г. своего рода «народный банк» – AB Nya Banken (The New Bank Ltd.), который поддерживал рабочее движение в Скандинавии, после революции 1917 г. был в числе первых, кто установил тесное сотрудничество с новой властью в России. Именно Ошберг был посредником в организации первого государственного займа США Советскому Союзу, он способствовал признанию Советской России шведским правительством. В 1921 г. Улоф Ошберг стал одним из основателей, а затем и председателем Российского коммерческого банка. Во время проведения НЭПа (новой экономической политики), с 1921 по 1925 г., он почти постоянно проживал в СССР, активно работая в Московском и Петроградском (Ленинградском) отделениях банка. Близкое знакомство с русской культурой, очевидно, пробудило в нем интерес к русской иконе. В своих мемуарах «Мои русские иконы» банкир вспоминал, что коллекционер проснулся в нем после посещения «блошиного» Смоленского рынка в Москве. «Это было место, где я нашел свои первые иконы, – пишет Ошберг. – Прежде я не был знаком с искусством подобных форм, но с самого первого момента оно привлекло мой интерес. Казалось, что эта древняя живопись обладает невидимой силой, излучающей глубокую торжественность и красоту»3. Скрытая красота и духовная сила иконы полностью захватили прагматичного банкира. Он вспоминает, что как только окружающие узнали о его страсти, люди из семейств «старой русской аристократии» стали предлагать ему свои фамильные иконы, которые собирались продавать.
Смоленский рынок был давним местом продажи всякого рода старинных вещей в Москве. После революции, в 1917–1920 гг., здесь образовались так называемые «французские ряды», где разоренные и обнищавшие аристократы, общаясь друг с другом по-французски, предлагали свои фамильные ценности. Видимо, их и имел в виду банкир, когда говорил о «старой русской аристократии». Советские власти ликвидировали Смоленский рынок в середине 1920-х гг., что стало одним из многих признаков окончания короткой эпохи НЭПа.
Коллекция в московской квартире Ошберга быстро росла. К сожалению, как отмечает исследователь Ульф Абель, никаких записей о владельцах икон не сохранилось. Можно предположить, что хранение таких документов могло быть небезопасным как для бывших владельцев, так и для самого Ошберга. В эти же годы Ошберг сворачивает свою деловую активность в СССР. Он просит своего делового партнера Леонида Красина, наркома внешней торговли, разрешить вывоз коллекции икон в Швецию. В мемуарах коллекционера, к сожалению, не названы имена четырех экспертов, которые после осмотра выдали лицензию на экспорт, исключив из списка пятнадцать икон, которые были переданы банкиром в четыре советских музея, также оставшихся неизвестными. Согласно разрешению Ошберг вывез около двухсот икон, которые были размещены в его вилле в окрестностях Стокгольма. Для них была декорирована специальная комната, которую украшал живописный плафон со сценами из Ветхого Завета, выполненный Исааком Грюневальдом – одним из ведущих шведских художников того времени. Грюневальд, как и его учитель Анри Матисс, принадлежал к числу ценителей древней русской иконописи. Вокруг коллекции Ошберга возник небольшой круг почитателей русской иконы. В него вошел Альберт Энгстрем – писатель и художник, описавший свои яркие впечатления от русской иконописи в книге “Moskoviter” (“The Moscovites”)4. Открытие русской иконы как художественного явления дало импульс сложению нового языка в искусстве по всей Европе, но в Советской России в это же время иконы и иконописцы подвергались гонениям – церковные ценности подлежали изъятию, а нередко и уничтожению. Многим в России виделся единственный путь спасения древнего культурного достояния – продажа его за границу. Уже в начале 1920-х гг. Игорь Грабарь задумал грандиозную художественную «заграничную» выставку шедевров древней русской иконописи (1929), скрытой целью которой была подготовка мирового антикварного рынка.
Тем временем Ошберг переносит свою деловую активность в Париж, поселяется вблизи Версаля на вилле Bois de Rocher и туда же перевозит семью и почти всю коллекцию икон. Здесь среди икон он принимает многих шведских гостей. Один из художников – Эрик Олсон вспоминал в 1929 г.: «Он владеет 250 русскими иконами – самой прекрасной коллекцией из когда-либо виденных мной» 5. Ульф Абель отмечает, что для многих шведских художников и писателей это собрание древних икон послужило источником вдохновения. В 1926–1927 гг. Ошберг, понимая ценность собрания, приглашает Хельге Челина (1885–1984), профессора университета в Лунде, составить научное описание коллекции, которое завершилось составлением каталога икон в 1933 г. и презентацией в Национальном музее.
Экспозиция икон в особняке Улофа Ошберга. Франция. Фото 1928 г.
В 1928 г. Ошберг решает пополнить свою коллекцию новыми приобретениями в России. В письме Хельге Челину он, в частности, пишет: «Вчера я вернулся из моей поездки в Россию. Я встречался с Игорем Грабарем и обсуждал с ним выставку икон (заграничную. – Ю. Б.), и я верю в возможность кооперации с русскими. Они предлагают мне создать смешанную компанию для работы (продажи икон. – Ю. Б.) по всему миру, но у меня нет желания включаться в это. Однако я договорился о приобретении 52 икон великолепного качества, почти все больших размеров XIV, XV, XVI, XVII веков. Те иконы, что требуют расчистки, будут расчищены там (в России. – Ю. Б.), и я предполагаю, что все они прибудут через 6 недель. Они, конечно, должны быть включены в книгу, некоторые в цвете. Комиссия, дающая разрешение на экспорт, высказала сомнение, но последовала приказам от более высоких инстанций…»6.
Святой апостол Петр. XIII в. Святая мученица Анастасия. XIII в.
Здесь Ошберг затрагивает щекотливую тему, до сих пор не до конца раскрытую, о намерениях Игоря Грабаря и его сподвижника Александра Анисимова использовать организованную ими заграничную выставку древнерусского искусства 1929 г. (Берлин, Кёльн, Мюнхен, Франкфурт, Лондон, Нью-Йорк) для продажи части древних икон, а также их фальсифицированных копий, специально изготовленных известными иконописцами А. И. Брягиным, Г. И. Чириковым и другими. Об этом намерении сам Грабарь упоминал в известном письме к Абраму Гинзбургу – первому председателю конторы «Антиквариат», называя подделки «археологическими факсимиле» 7. В числе проданных икон были те, что вошли в коллекцию американского магната Джорджа Ханна, позднее, в 1980 г., разоблаченные Владимиром Тетерятниковым как подделки8.
Деисус. Новгород. XIV–XV вв.
Деисус. Максим Газетовой. 1873
Святой Николай в житии. Начало XVI в.
Среди новых приобретений Улофа Ошберга оказалось 30 икон, однако не ясно каких именно, «принадлежавших Великому князю Павлу» (Павел Александрович, шестой сын императора Александра III, расстрелян в Петропавловской крепости большевиками 30 января 1919 г.).
После публикации труда Хельге Челина и презентации ряда икон в Национальном музее в 1933 г. Улоф Ошберг принимает окончательное решение передать коллекцию из 241 иконы в дар музею в Стокгольме. Но и после этого дарения Ошберг продолжает собирать русские иконы. В 1952 г. он передает музею еще около 30 икон, самые ценные из которых были приобретены им в известной нью-йоркской антикварной галерее A La Vielle Russie. Основная часть, согласно описи в архиве Ошберга, в количестве 33 икон была приобретена им в августе 1935 г. через «Антиквариат». Однако в своих мемуарах банкир не упоминает об этой сделке. Возможно, по мнению Ульфа Абеля, упоминание о контактах с Советским Союзом было нежелательным в 1930–1950-х гг.
Сегодня собрание Национального музея включает также 14 икон из коллекции Вильгельма Ассарсона (1889–1974), служившего в 1930-х гг. в посольстве Швеции в Москве и Ленинграде, а с 1940 г. возглавлявшего Шведскую миссию в СССР.
Со времени издания каталога Хельге Челина вышло немало публикаций, освещающих древнерусские иконы из собрания Национального музея. Однако научное исследование, основанное на технико-технологической экспертизе было предпринято только в начале 1990-х гг. в связи с изданием новой, полной версии каталога, которое инициировал куратор собрания Ульф Абель совместно
с автором этих строк и Верой Мур. В апробации каталога принимали участие европейские и российские специалисты, в том числе Ева Хауштейн-Барч, Иван Бенчев, Йенс Флейшер, С. В. Ямщиков, Э. С. Смирнова, И. А. Шалина и другие.
Многие иконы собрания были реставрированы в 1950–1960-х гг. реставратором Борисом Титовым (1902–1981) – русским офицером, после революции эмигрировавшим из России. Титов жил в Германии, Италии, затем в Швеции; в 1957–1976 гг. работал реставратором в Национальном музее. Он разработал методику выпрямления покоробившихся иконных досок и применил ее к ряду уникальных памятников музейного собрания. Его техника, опубликованная в одном из сообщений Всесоюзной центральной научно-исследовательской лаборатории консервации и реставрации, требовала утоньшения досок, что привело к утрате части датирующих признаков реставрированных им икон. Титов срезал часть авторской основы до толщины 1 см, затем пропитывал смесью этиленгликоля и этилового спирта с шеллаком, после чего доска выпрямлялась под прессом. Реставратор нередко обновлял золочение на фонах, после расчистки покрывал иконы лаком и воском, в документации нередко встречается упоминание, что иконы укреплялись ПВА эмульсией. В целом во всех реставрированных иконах можно наблюдать чрезмерное вмешательство и увлечение имитационными дополнениями.
Проведенные нами технико-технологические исследования на базе лабораторий Национального музея позволили выявить ряд подделок начала – первой трети XX в. (например, многократно публиковавшая икона апостолов Петра и Павла), а также изменить датировки и уточнить атрибуцию многих памятников, что и нашло отражение в каталоге 2004 г. Однако после выхода каталога интерес к дальнейшему изучению коллекции иконописи угас полностью, исследования памятников не были продолжены.
Святые апостолы Петр и Павел. Икона-новодел. Начало ХХ в.
В процессе составления каталога впервые столь значительное количество памятников древнерусской живописи было исследовано на предмет природы древесины иконных досок. В отличие от отечественной практики определения породы дерева «на глазок», профессор биологии Петер Клейн из Федерального исследовательского центра древесины Гамбургского университета (Federal research Centre for Forestry and Forest Products, Hamburg University) провел дендрохронологический анализ всех памятников, включенных в каталог. Оказалось, что большинство икон XIII–XVI вв. написаны на досках из липы и, редко, сосны, но позднее породы древесины стали более разнообразны. Так, иконы XVI в. «Святая Параскева в житии» (кат. 53), «О тебе Радуется» (кат. 77) написаны на ольховой доске, знаменитый «Страшный суд» (кат. 72), «Сретение» (кат. 73) – на еловых досках, двухстороння выносная икона «Богоматерь Знамение – Огненное восхождение пророка Илии» (кат. 75, недавнее приобретение) – на досках из тополя.
В настоящее время собрание икон Национального музея в Стокгольме является одним из наиболее изученных за пределами России, что, однако, не спасло его от кардинального сокращения экспозиции.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Kjellin H. Ryska ikoner. Olof Aschberg till Nationalmuseum overlamnade samlung. Stockholm, 1933.
2 Abel U. The Nationalmuseum Icon Collection // Abel U., Bobrov Yu., Moore V. Icons. Stockholm : Nationalmuseum, 2004. P. 9–14.
3 Цит. по: Abel U., Bobrov Yu., Moore V. Icons. P. 9.
4 Engstrӧm A. Moskoviter. Stockholm : Bonnier, 1924.
5 Цит. по: Abel U., Bobrov Yu., Moore V. Icons. P. 9.
6 Цит. по: Abel U., Bobrov Yu., Moore V. Icons. P. 11.
7 Грабарь И. Письма. 1917–1941. М., 1977. С. 179–180. См. также: Kotkavaara K. Progeny of the Icon. Émigré Russian Revivalism and the Vicissitudes of the Eastern Orthodox Sacred Image. Abo Academi University Press, 1999. Р. 156–157.
8 Teteriatnikov V. Icons and fakes. Notes jn the George R. Hann collection. I–II. New-York, 1981.
